«Академия русской символики «МАРС»
«Академия русской символики «МАРС»
Региональная общественная организация


ПУБЛИКАЦИИ

К оглавлению

История бороды и усов
Бородачи древней Руси

Большинство наших историков склоняются к тому, что южная славянщина, в особенности Киевская время Святослава, была бритая, а северная — по преимуществу бородатая. Перун киевлян был с серебряной головой и золотыми усами, но о бороде нет никаких указаний в исторических памятниках. Забелин[1], полагая, что южные славяне, прежде чем выйти на историческую арену под собственным именем, задолго до того подвизались под именем гуннов, утверждает, что оголение головы с оставлением чуприны и бритье подбородка у южных славян было гуннского происхождения; между тем Иловайский считает этот обычай у южан самобытным и указывает на то, что гунны были по природе безбородыми. «Мы, — говорит В. Михневич («История русской бороды»), — не беремся решать, который из этих двух взглядов вернее, так как оба они представляют собою ни что иное, как в равной степени остроумные гипотезы, имеющие почти одинаковые шансы правдоподобия».

Во всяком случай, если южнославянская, языческая Русь была безбородой, и представители ее заслуженно названы «хохлами», то славяне северной Руси всегда отращивали себе бороды и были «кацапами» (испорченное слово: як цап, т.е. козел). Исследователь раскола, В.В. Андреев, объясняет эту разницу между бритыми славянами и бородатыми просто климатически-почвенными условиями нашей страны. Он говорит: «что есть соотношение между лесными болотами Белоруссии и волосяными шапками колтуна, между короткими курчавыми волосами негра и влажною, жаркою местностью, обитаемою им, — в этом едва ли кто будет сомневаться. Так точно есть соотношение и между бородою и природою русских местностей. Едва инородец, как, например, тунгус, начинает жить по-русски, он обрастает бородою. Волоса являются, таким образом, генетическим предохранительным средством. Велеть обрить бороду немцу и малороссу вовсе не одно и то же, что великорусскому крестьянину. У тех на возвышенных или ровных местностях и при другой генетической обстановке борода без того плохо растет; у жителя лесистой и часто болотистой Великороссии окладистая борода является уже вовсе не одною пустою принадлежностью внешности. Хохол может смеяться над кацапом и кацап над хохлом, но борода великоросса и хохол малоросса вовсе не случайное явление, а результат гигиенической обстановки населения. Понятно, почему нигде приказ Петра Великого брить бороду не вызывал такого сопротивления, как на лесистом востоке России и в прикаспийском крае, где казак до сих пор смотрит на свою бороду, как на святыню. Она, действительно, для него не только отличие от степного киргиза, но и, очень вероятно охрана в нездоровой местности».

Весьма возможно, что первоначально так и было: малоросс в теплом климате брил бороду по гигиеническим соображениям во имя чистоты, а, может быть, первоначально и по военным соображениям[2], а великоросс берег ее для защиты горла от холода и т.д. Зимой даже зверь обрастает более густой шерстью, чем летом. Весьма естественно при этом, что на юге идеал красоты был безбородым, а на севере бородатым. В припадках горя и скорби первый запускал волосы на голове и бороде, а второй рвал и обрезывал их. Император Александр I в 1812 г., на случай несчастной войны с французами, клялся: «Когда будут истощены все усилия, я отращу себе бороду и лучше соглашусь скитаться в пустынях Сибири, нежели подписать постыдные условия». До христианства существовал обычай богу плодородия (Волосу) «завивать бороду», то есть оставлять во время жатвы пук не срезанных и завитых колосьев (закрут) «на бороду»; с принятием христианство Волос заменился св. Власием, Ильей Пророком, Николаем Чудотворцем и Христом, которым также в некоторых местах до сих пор жалуют колосья «на бороду»... Если человек дорожил бородой, то естественно он хотел видеть и своих святых угодников в том же пленительном образе. Открытая коса у женщины — признак девственности, а «покрытая голова» обратно. Волосами своими она прельщает мужчину, но когда выходит замуж, то, чтобы не соблазнять других мужчин, она прячет волосы под «повойник» и боится «опростоволоситься»... Волосяной культ распространялся среди славянщины вполне естественным путем долгое время без вмешательства церковных учений и преданий.

«Все это заставляет нас предположить, — говорит В. Михневич, — что северные, великорусские славяне, как и ныне, носили и чтили бороды с незапамятных времен, задолго до принятия христианства. С принятием же последнего случилось так, что учет церкви по этому предмету совпал с народным обычаем и освятил его, вследствие чего борода еще более утверждается в правах гражданства и делается символом одновременно и русской веры и русской национальности».

Народный обычай носить бороды не имел у нас религиозного культа до X века. Бороду носили и чтили без участия церковного авторитета. В самом христианстве первые века не существовало бородоугодничества. Древние христианские клирики, — говорит Голубинский («История русской церкви»), — «стриглись по той простой причине, что по взглядам греков подстриженные волосы были признаком простоты и скромности, а напротив длинные волосы считались у них за весьма предосудительные, с христианской нравственной точки зрения, изысканность и щегольство». В первые века христианства все стригли волосы в кружок, а посредине головы оставляли «гуменце», в уподобление венку Христа. Но с Х-го века в Восточной церкви вводится обычай волосоращение, и Русь в это время принимает крещение. Между Восточной церковью и Западной возникает схоластическая полемика из-за волос: греки видят иудейство и эллинское язычество в брадобритии, а западники — в отращивании волос. Греко-православное духовенство на Руси принимает на себя апологию бороды, начиная с указания на древних библейских пророков и Христа с апостолами и кончая отожествлением бороды с национальным достоинством Руси.

Византизм не вводил к нам обычая носить бороду; последний и до христианства существовал, но до христианства не было догматизации бороды и возведения ее в признак истинного православия. Это церковное влияние на бородачей чуждо древней Руси. Догматизация бороды предписана была народу духовенством сверху, как впоследствии брадобритие предписано со стороны светской власти, но, тем не менее, первое совпало с народным обычаем волосоращения и уважение к бороде. Византизм бороды нашел в поля пригодную почву в народных симпатиях и подготовил ей горячих защитников, как снизу в лице Аввакума, так и сверху в лице Максима Грека, патриархов Иоакима, Адриана и т. д. Объясняется это тем, что «восточно-византийская доктрина имела своей задачей, как известно, не интеллектуальное развитие русского народа, а одно нравственно-религиозное воспитание. Все ее назначение состояло в развитии греко-восточного христианского умонастроения... Византия начала иметь интеллектуальное влияние на варварские племена северных славян в то время, когда в ней самой науки находились в глубоком упадке. В это же время она уже не развивала умственно-образовательных идей о человеке, об обществе и т.п., но выработала твердо догмат о трех ипостасях Божества, о поклонении святым иконам, о почитании Богородицы и святых, и разработала в восточном духе церковную архитектуру, церковное богослужение, церковное пение и церковную обрядность. Все это Византия передала и России. Порабощенная и угнетенная турками Византия не имела возможности умственно возродиться и возродить юную умственную жизнь русского народа идеями своего классического гения и знания. Все ее древние рукописи значительно раньше достались не России, а Западу» («Банально педагогические условия развития русского народа» А. Щапова). Византизм русской истории и быта отразился, конечно, и отожествлением бороды с народностью, православием и стариной. Строй жизни «от греков», поддерживаемый «варяго-правительственным классом», проникает во всю домашнюю жизнь наших предков, канонизируя их одежду, стрижку волос, ношение бороды и т.д. Все апостолы с бородами, и ни одного святого нет бритого... «По бороде — апостол», говорили о человеке с лучшей стороны. «Без бороды и в рай не пустят», — уверяют до сих пор раскольники. В св. писание читаем: «Не стригите головы вашей кругом, и не порти края бороды твоей» (Левит, 19, 27). Тоже: «И взял Аннон слуг Давидовых и обрил каждому из них половину бороды. Когда донесли об этом Давиду, то он послал к ним навстречу, так как они были очень обесчещены. И велел царь сказать им: оставайтесь в Иерихоне, пока отрастут бороды ваши, и тогда возвратитесь» (2 Царств, 10, 4-5. Ср. 1).

 


[1] Гедеонов «О варяжском вопросе»; Забелин «История русской жизни с древнейших времен»; Иловайский «Розыскания о начале Руси»; Голубинский «История русской церкви»; Н. Костомаров «Очерк домашней жизни и нравов великоруссов в XVI и XVII столетиях»; В. Михневич «Исторические этюды»; А. П. Щапов «Социально-педагогические условия развития русского народа»; Буслаев «Древнерусская борода» («Отечеств. Записки», № 10) и т. д.

[2] В «Исторических этюдах» В. Михневича, в его статье «История русской бороды», указано на существование в науке мнения о том, что Александр Македонский, предпринимая поход в Индию, узнал, что тактика тамошних воинов заключается в том, чтобы во время боя прежде всего хватать своих противников за бороды. В предупреждение этой «военной хитрости», Александр приказал своим воинам сбрить бороды, что, как известно, вошло в обычай в македонских войсках, а из подражания ему стали впоследствии бриться в Греции и все граждане. Римляне, во всем подражавшие грекам, в свою очередь переняли этот обычай. В последствии чрез римлян, обычай этот стал мало-по-малу распространяться и среди «варваров», с которыми греко-римский мир приходит в соприкосновение. Христианская Европа средних веков носила бороды, хотя в ношении их, стрижки и прически соблюдались прихоти изменчивой моды. Бритье бороды и усов вводится в цивилизованной Европе одновременно с возрождением классицизма—в эпоху возрождения.

 

К оглавлению